Новости

«Мама, я иду на фронт добровольцем»

«Мама, я иду на фронт добровольцем»

05 июня 2022

 

Когда Алёна рассказывает о Лёше, то говорит о нём только словом «ушёл».

Алёна — это мама. 8 лет назад, в 2014-м, она похоронила своего сына.1 июня был его День рождения.

Я прошу её рассказать, каким он был, а перед этим забиваю в гугл поисковые слова: Киборг «Динамо». И узнаю, что «25-летний Алексей с позывным «Динамо» провёл в Донецком аэропорту 12 суток. Вместе с двумя друзьями из 93-й бригады он повесил украинский флаг на новом терминале аэропорта — как он сказал, для того, чтобы сепаратисты каждый день просыпались и видели. В мирной жизни Алексей был дизайнером, флористом, его услугами пользовались политики и звёзды. Радио Свобода взяло интервью у Алексея во время его трёхдневного отпуска в Киеве. Затем он вернулся в Пески — село рядом с аэропортом Донецка».

А через 6 дней он погиб.

Донецкий аэропорт, 2014 г.
Алексей Дурмасенко на фото — слева

Как пережить потерю сына и сохранить в себе человечность, мы говорим с мамой Алексея Дурмасенко.
В «Книге пам’яті полеглих за Україну» значится, что он был сыном, братом, другом, флористом, художником, дизайнером, спортсменом, личностью, патриотом, добровольцем, бойцом 93-й бригады. «Киборгом» с позывным «Динамо».

 

Путь в «Динамо» и мастерство полузащитника

 

Знаете, в самом финале этой истории, когда уже всё произошло, отец Василий Высоцкий, Царствие ему Небесное, подошёл ко мне и сказал: «Девочка, больше, чем Господь дал твоему сыну, дать было невозможно». Вот с этой, финальной, точки, наверное, и надо начать.

Когда Алёша родился, и мне в роддоме его только-только принесли, он уже улыбался. На всех фотографиях он улыбается. Он всю жизнь улыбался! Даже когда происходили какие-то ситуации…

Он был разный, человек творческий — это с рождения было видно, импульсивный, эмоциональный. Те, кто с ним работал, говорили, что с ним тяжело, потому что у него ко всему свой подход, он гений и никого не слушает, делает, что хочет. Ему говорили: «Лёша, ты что, ты же всё испортишь! Лёша, это серьёзные деньги!» А потом оказывалось, что его композиции покупались в первую очередь, потому что это было что-то интересное.

Но вернёмся к детству. Маленький, хорошенький, славненький. Первая радость материнства. Когда ему было полгода, по ошибке врачей с ним случилась клиническая смерть. Мы были в больнице, и медсестра, спаси её, Господи, в 30-градусный мороз понесла его из нашего отделения в отделение реанимации. Она — в резиновых тапочках на босу ногу, на Лёшу накинула несколько одеял, на себя — какую-то куртку. И говорит мне: «Деточка, ты не плачь, ты молись, чтоб я его донесла». Я тогда была далёкой от веры, но всю ночь на коленях я просила через слёзы, через боль, через страх. И он выжил.

Когда уже Лёша ушёл, я про этот случай вспомнила: почему тогда Господь его не забрал, младенчика? Но он был некрещёный, мы его ещё не покрестили.

В моём кругу на тот момент вообще не было верующих. Когда мы с семьёй стали ходить в храм, старшим детям исполнилось 16-17 лет, мне — 38. Мы начали бывать в Ионинском, Лёша учился в Киеве, уже окончил школу и даже однажды спросил меня: «Мама, как ты думаешь, я смог бы стать монахом?» Но жизнь закрутилась, он оказался в среде флористов, а потом и вовсе уехал в Москву.

С рождением моих детей я росла вместе с ними. Старшие дети у меня погодки — Алёша и Маша, Настя родилась через 8 лет. Что интересно: мой день рождения — в день памяти святых Царственных страстотерпцев, а дети у меня — Алексей, Мария и Анастасия…

Лёша родился не только в первый день лета, в День защиты детей. Это ещё и память святителя Алексия, митрополита Московского. Но тогда я об этом не знала.

Да, я росла вместе с ними, и мне казалось, что я их чувствовала. Моё окружение, моя свекровь и моя мама говорили: «Ты неправильно их воспитываешь. С детьми надо строже». А если они послушные? Ну зачем с ними построже? Как обычные дети, они иногда где-то шалили, но по-мелкому.

Мне хотелось закладывать в них побольше творчества. Мы вырезали поделки из бумаги, шили, лепили. Поэтому никто из моих детей никогда не разрисовывал обои, не резал тюли, потому что я всегда им подкидывала материал.

Когда Лёше было 4 года, оказалось, что у него абсолютный слух и очень красивый голос. Тогда повсюду открывались школы искусств, это было модно и доступно. И его взяли на скрипку, на фортепиано, на хореографию и на рисование. Вообще, куда бы он ни приходил, везде отмечали, что он талантливый и способный. Хотя иногда он, как ребёнок, просто садился преподавателям на голову.

Как раз Лёше исполнилось 6 лет, когда рядом с нами открылась Академия искусств. Его взяли в первый набор. Их, шестилеток, набирали 10 или 12 человек. Правда, там оказались неимоверные для такого возраста нагрузки, и в какой-то момент мой папа сказал: «Посмотри, он ведь уже даже не улыбается!»

В Академии Лёша проучился год, и было видно, как за год сидения за уроками он полностью истощился. Мы решили сменить род занятий и поехали в школу «Динамо». Футболом сын профессионально занимался 9 лет. Удивительно, что если человек талантлив, то талантлив во всём. И так оно и есть.

Когда мы с ним приехали в футбольную школу на просмотр, детей Лёшиного года, 1989-го, набирал тренер Леонидов — тот самый, который воспитал Олега Блохина. Лёша был худенький, хиленький, а мальчики участвовали в отборе крепенькие, рослые. Леонидов просто вывел всех на поле и сказал играть в футбол, кто как умеет. Я посмотрела на них на всех и подумала: ну нет, наверное, мы не пройдём. Но Леонидов сказал: «Берём!» Лёша ведь был левша, и его поставили левым полузащитником. Так он и шёл полузащитником — потом из «Динамо» мы перешли за тренером в «Арсенал».

 

Из флористов — в «киборги»

Ещё в академии искусств его преподаватели сказали, что Лёша не столько художник, сколько скульптор. И это помогло ему, когда он стал заниматься флористикой. Потому что он видел объём, чувствовал его.

По окончании школы сын попробовал поступить в Киевский институт декоративно-прикладного искусства имени Бойчука и с первого раза не прошёл. Нужно было искать, чем заниматься, и он стал работать на стройке. Я не возражала — мужчина должен формироваться, да мне и самой было интересно, чем это всё закончится. Ведь Лёша весь такой творческий, гламурный, а тут — на стройку. Ну иди на стройку.

Но работа показалась ему монотонной, неинтересной. И в какой-то момент он нашёл объявление, что «Зелёная галерея», сеть известных магазинов-салонов в Киеве, набирает учеников, и пошёл туда учеником флориста.

То есть в своей профессии он начинал с самых низов. Два месяца терпеливо мыл горшки, заметал, драил полы, чистил цветок. Потом не выдержал: «Послушайте, я же пришёл учиться на флориста. Давайте-ка меня учить!» А в салоне на тот момент работал известный уже в Украине и за её пределами флорист по имени Май. Он и заложил Лёше первые навыки и любовь к цветку.

Кстати, Май и дальше по жизни помогал Лёше. А когда Лёша ушёл, учил мою Машу, а затем и Настю.

Лёша начал делать первые шаги в профессии. А поскольку у него было обострённое чувство справедливости (в некоторых случаях оно просто зашкаливало), то он часто менял салоны, и в какой-то момент оказалось, что в Киеве ему работать уже негде. Везде что-то не складывалось: где-то он не терпит, где-то его не терпят. И он решил уехать в Москву. Мне сказал, что всё у него там уже договорено, и только по прошествии трёх лет я узнала от него всю правду, как тяжело ему там пришлось на первых порах.

Пять лет он прожил в Москве. Начинал на Рублёвке. Творчески ему там было очень интересно, потому что большие возможности в плане цветка, количества заказов. Один из его букетов весил 25 килограмм! У меня сохранилась фотография этой его работы. Лёша очень хорошо зарабатывал, но не занимался накопительством. Появилась возможность поехать работать в Саудовскую Аравию.

Когда в 2014 году начались события на Грушевского, сын ещё был в Москве.

…Все эти годы, 8 лет, я прокручиваю в уме всё и понимаю, что Господь настолько милостив — за 5 лет до того, как с Лёшей это произошло, Он уже тогда нас подготавливал. Потому что если бы всё случилось, пока сын жил в Киеве, мы бы просто этого не пережили. А так он приезжал несколько раз в году, и у нас было чёткое понимание, что он уехал, но обязательно приедет опять.

Как мама, я понимала, что он — мальчик, должен сформироваться как мужчина, уметь зарабатывать деньги. Должен возрастать, должен быть мужественным. Поэтому никогда его к себе не привязывала.

И в событиях на Грушевского он верил, что он, как мужчина, должен защищать своё Отечество, свой народ. А когда началась война на Донбассе, в начале августа, он приехал в Киев и сказал: «Я принял решение, написал заявление. Мама, я иду на фронт добровольцем».

Я была против — ведь он не служил в армии, ему нельзя было после перенесённой в детстве пневмонии, от которой он чуть не умер, и после которой у него остались рубцы в лёгких. И когда в первый день Успенского поста он отбыл на службу, моё сердце просто замерло, потому что я поняла, что это точка отсчёта.  

Дальше были страшные для меня звонки. «Мама, мы на полигоне…» «Мама, нам выдали оружие…» От каждого звонка сердце замирало, замирало. В октябре он позвонил: «Мама, молись. Мы садимся в самолёт, нас отправляют на Восток».

Когда он был в донецком аэропорту, я не знала. Мне он не сказал. В том видеоролике, который по всему миру показывали, трое ребят под обстрелом снайперов пытаются установить флаг Украины над аэропортом. Без всякого прикрытия, по одному они подходили и пытались поставить флаг. Один мальчик не смог, второй тоже. И только третий, мой Лёшка, установил. Когда он уже возвращался, на видео видно, как в какой-то момент начал прихрамывать. Потом он мне показывал свой левый берц: там была дырка. Что удивительно — пуля носок прожгла, а кожу даже не поцарапала. «Вот тогда я понял, что значит, по-настоящему молиться», — сказал он мне.

У меня есть его фотография, на которой он в подвалах донецкого аэропорта. Жуткий снимок, если сравнить с тем, каким сын был в довоенной жизни. Лёша ведь когда делал букеты, он пританцовывал и пел. А на его военные фото я смотреть просто не могу.

 

Одиннадцатая могила на Аллее Героев

Накануне дня святого Николая, зимой, рано утром он мне звонит: «Мама, я уже в автобусе. Мне неожиданно дали отпуск на 2 недели. Я еду домой». Настоящая милость Божия. Дома он сказал, что хочет пойти в Ионинский, исповедаться и причаститься. Мы пошли на службу, и уже когда выходили из храма, отец Василий Высоцкий прямо в облачении подошёл к Алёше с крестом и спросил: «Солдатик, ты чей?» Я говорю: «Батюшка, это мой сын». Отец Василий осенил его крестом почти во весь рост и сказал: «С Богом!»

Через 3 дня сын уехал. А 29 декабря, когда мы поздравляли нашего владыку с Днем рождения, в 9.30 утра это случилось…

Я не знаю, я ничего не чувствовала. Мне потом говорили: «Ты же мать, ты не могла не почувствовать». Но Господь, наверное, на тот день меня так защитил, что всё прошло у меня очень спокойно. А вечером, когда вернулась с работы, позвонила старшая дочь: «Мама, говорят, что Лёшку убили». В её голосе не было истерики — просто недоумение. Разве такое может быть? Как такое может быть?

Уже потом мне говорили: «Ты жестокосердная. Не падаешь на гроб, не рыдаешь…» Но с того самого момента, как он ушёл на фронт, все эти четыре месяца, моя душа замерла в напряжении. И в тот день, 29 декабря, она будто окончательно остановилась.

Лёшу отпевали 3 января в Ионинском. Перед этим пришлось решать вопросы с возвратом тела, потому что как раз приближался Новый год, и мне сказали «простите, не до этого». Хоронили его на Аллее героев на Лесном кладбище, и он был одиннадцатый. А сейчас там уже могил в три ряда.

То есть в своей профессии он начинал с самых низов. Два месяца терпеливо мыл горшки, заметал, драил полы, чистил цветок. Потом не выдержал: «Послушайте, я же пришёл учиться на флориста. Давайте-ка меня учить!» А в салоне на тот момент работал известный уже в Украине и за её пределами флорист по имени Май. Он и заложил Лёше первые навыки и любовь к цветку.

Кстати, Май и дальше по жизни помогал Лёше. А когда Лёша ушёл, учил мою Машу, а затем и Настю.

Лёша начал делать первые шаги в профессии. А поскольку у него было обострённое чувство справедливости (в некоторых случаях оно просто зашкаливало), то он часто менял салоны, и в какой-то момент оказалось, что в Киеве ему работать уже негде. Везде что-то не складывалось: где-то он не терпит, где-то его не терпят. И он решил уехать в Москву. Мне сказал, что всё у него там уже договорено, и только по прошествии трёх лет я узнала от него всю правду, как тяжело ему там пришлось на первых порах.

Пять лет он прожил в Москве. Начинал на Рублёвке. Творчески ему там было очень интересно, потому что большие возможности в плане цветка, количества заказов. Один из его букетов весил 25 килограмм! У меня сохранилась фотография этой его работы. Лёша очень хорошо зарабатывал, но не занимался накопительством. Появилась возможность поехать работать в Саудовскую Аравию.

Когда в 2014 году начались события на Грушевского, сын ещё был в Москве.

…Все эти годы, 8 лет, я прокручиваю в уме всё и понимаю, что Господь настолько милостив — за 5 лет до того, как с Лёшей это произошло, Он уже тогда нас подготавливал. Потому что если бы всё случилось, пока сын жил в Киеве, мы бы просто этого не пережили. А так он приезжал несколько раз в году, и у нас было чёткое понимание, что он уехал, но обязательно приедет опять.

Как мама, я понимала, что он — мальчик, должен сформироваться как мужчина, уметь зарабатывать деньги. Должен возрастать, должен быть мужественным. Поэтому никогда его к себе не привязывала.

И в событиях на Грушевского он верил, что он, как мужчина, должен защищать своё Отечество, свой народ. А когда началась война на Донбассе, в начале августа, он приехал в Киев и сказал: «Я принял решение, написал заявление. Мама, я иду на фронт добровольцем».

Я была против — ведь он не служил в армии, ему нельзя было после перенесённой в детстве пневмонии, от которой он чуть не умер, и после которой у него остались рубцы в лёгких. И когда в первый день Успенского поста он отбыл на службу, моё сердце просто замерло, потому что я поняла, что это точка отсчёта.  

Дальше были страшные для меня звонки. «Мама, мы на полигоне…» «Мама, нам выдали оружие…» От каждого звонка сердце замирало, замирало. В октябре он позвонил: «Мама, молись. Мы садимся в самолёт, нас отправляют на Восток».

Когда он был в донецком аэропорту, я не знала. Мне он не сказал. В том видеоролике, который по всему миру показывали, трое ребят под обстрелом снайперов пытаются установить флаг Украины над аэропортом. Без всякого прикрытия, по одному они подходили и пытались поставить флаг. Один мальчик не смог, второй тоже. И только третий, мой Лёшка, установил. Когда он уже возвращался, на видео видно, как в какой-то момент начал прихрамывать. Потом он мне показывал свой левый берц: там была дырка. Что удивительно — пуля носок прожгла, а кожу даже не поцарапала. «Вот тогда я понял, что значит, по-настоящему молиться», — сказал он мне.

У меня есть его фотография, на которой он в подвалах донецкого аэропорта. Жуткий снимок, если сравнить с тем, каким сын был в довоенной жизни. Лёша ведь когда делал букеты, он пританцовывал и пел. А на его военные фото я смотреть просто не могу.

 

Одиннадцатая могила на Аллее Героев

Накануне дня святого Николая, зимой, рано утром он мне звонит: «Мама, я уже в автобусе. Мне неожиданно дали отпуск на 2 недели. Я еду домой». Настоящая милость Божия. Дома он сказал, что хочет пойти в Ионинский, исповедаться и причаститься. Мы пошли на службу, и уже когда выходили из храма, отец Василий Высоцкий прямо в облачении подошёл к Алёше с крестом и спросил: «Солдатик, ты чей?» Я говорю: «Батюшка, это мой сын». Отец Василий осенил его крестом почти во весь рост и сказал: «С Богом!»

Через 3 дня сын уехал. А 29 декабря, когда мы поздравляли нашего владыку с Днем рождения, в 9.30 утра это случилось…

Я не знаю, я ничего не чувствовала. Мне потом говорили: «Ты же мать, ты не могла не почувствовать». Но Господь, наверное, на тот день меня так защитил, что всё прошло у меня очень спокойно. А вечером, когда вернулась с работы, позвонила старшая дочь: «Мама, говорят, что Лёшку убили». В её голосе не было истерики — просто недоумение. Разве такое может быть? Как такое может быть?

Уже потом мне говорили: «Ты жестокосердная. Не падаешь на гроб, не рыдаешь…» Но с того самого момента, как он ушёл на фронт, все эти четыре месяца, моя душа замерла в напряжении. И в тот день, 29 декабря, она будто окончательно остановилась.

Лёшу отпевали 3 января в Ионинском. Перед этим пришлось решать вопросы с возвратом тела, потому что как раз приближался Новый год, и мне сказали «простите, не до этого». Хоронили его на Аллее героев на Лесном кладбище, и он был одиннадцатый. А сейчас там уже могил в три ряда.

Алёна с сыном Лёшей. Фото из её личного архива

 

Журнал "Отрок"

Друзі! Ми вирішили не здаватися)

Внаслідок війни в Україні «ОТРОК.ua» у друкованому вигляді поки що призупиняє свій вихід, однак ми започаткували новий незалежний журналістський проєкт #ДавайтеОбсуждать.
Цікаві гості, гострі запитання, ексклюзивні тексти: ви вже можете читати ці матеріали у спеціальному розділі на нашому сайті.
І ми виходитимемо й надалі — якщо ви нас підтримаєте!

Картка Приватбанка: 5168 7520 0354 6804 (Комінко Ю.М.)

Також ви можете купити журнал або допомогти донатами.

Разом переможемо!

 

Видео

Как перестать бояться будущего?
Как перестать бояться будущего?

Список телефонов доверия для подростков. Детям необходима поддержка как родителей так и учителей. Для этого в Киеве работает множество телефонов доверия, позвонив на которые можно получить консультацию и необходимую психологическую помощь.

Наши питомцы очень нуждаются в финансовой и материальной помощи. Монастырь не в силах помочь такому количеству животных своими силами, поэтому обращаемся ко всем неравнодушным людям с просьбой помочь нашим животным в это трудное для них время.

Для благотворительного проекта по разработке православной духовной атрибутики требуется помощь дизайнера !

По этому номеру телефона вы можете получить квалифицированную консультацию по вопросам относительно туберкулеза...

Огласительные беседы желающими принять Святое Крещение!!!

Приглашаем всех желающих в Студию детского творчества при храме святителя Григория Богослова! В Студии работают две школы: Школа живописи и Школа прикладного искусства.

В храме свт. Луки Крымского каждое 2-е воскресенье месяца проходят молебны с акафистом Божией Матери Неупиваемая Чаша, о страдающих от алкогольной, табачной, наркотической, игровой зависимостей и любящих их близких людей.

До уваги батьків особливих дітей! Проводиться набір діток в «Центр змішаного типу для дітей з функціональними обмеженнями» ГО «Родина»

Розшукуємо пацієнтів з онкологією, які зіткнулись з проблемами у лікуванні, а саме: нестача ліків, зловживання з боку медперсоналу, перепродаж ліків по завищених цінах тощо.

Запрошуємо вивчати мову жестів!

Участились случаи мошенничества в сфере помощи онкобольным детям. Мошенники, представляясь родителями больных детей просят помощь на лечение.

Благотворительная продажа работ (картин, поделок, аппликаций) сделанных руками детей и волонтёров на Изостудии при Институте рака ул. Ломоносова 33/43

Волонтерское движение "Молодость неравнодушна" существует на ваши пожертвования. Ваша помощь значит, что мы сможем продолжать работу!